К вопросу о времени зарождения и истокам косторезного искусства

Наиболее ранние известные нам памятники якутской резьбы по кости относятся к первой половине XVIII в. В середине XVIII в. мы встречаем первое упоминание в литературе об изделиях из кости.

Произведения якутских косторезов этого периода свидетельствуют о том, что мастера постепенно вырабатывали свой оригинальный стиль художественной обработки кости. Ассортимент и внешняя форма изделий из кости в XVIII в. — гребни, подчасники, ларцы — позволяют говорить о заметном влиянии на произведения якутских мастеров изделий северорусских косторезов.

Количество дошедших до нас произведений якутских резчиков XVIII в. невелико. Сохранились лишь единичные изделия, сосредоточенные в Государственном Историческом музее; кроме того, некоторые образцы были обнаружены при раскопках могил XVIII в. археологом И. В. Константиновым^*.

^*(См.: Константинов И. В. Материальная культура якутов XVIII в. Якутск, 1971. В книге содержатся краткое описание и иллюстрации орнаментированных наборных рукояток из кости и простого двустороннего гребня.)

Одним из сложных и спорных является вопрос о времени возникновения художественной резьбы по кости и ее истоках. Специальных работ, посвященных этому вопросу, в нашей литературе нет (в той или иной мере он затрагивается в книге Л. И. Якуниной и в некоторых статьях).

В целом выявляются два противоположных мнения относительно зарождения косторезного искусства. Одни исследователи считают, что оно имеет древние корни и возникло до XVII в.^*, по мнению других, якутская резьба по кости получила развитие после XVII в. под влиянием северорусского косторезного искусства^**. И те и другие приводят мало аргументов в пользу своей точки зрения, ограничиваясь порой лишь фиксацией факта. Так, Л. И. Якунина в своей монографии не называет точного времени возникновения художественной резьбы у якутов; в главе «Материал для резьбы» она пишет: «... мамонтовая кость вывозилась из Сибири с давних времен»^***. В примечании к этому предложению более конкретно раскрывается понятие «давние времена». «В 1264 г. Плано де Карпини... видел костяной трон татарского хана Золотой Орды, дивно сработанный и украшенный золотом н драгоценными камнями, возможно, сделанный из мамонтовой кости. Отсюда можно думать, что еще в XIII в. мамонтовая кость могла вывозиться из Сибири и быть уже обычным материалом для выделки различных предметов в руках у местного населения»^****.

^*(См.: Алексеев Н. А. Обзор развития якутской резьбы по кости. — В кн.: Материалы научно-творческой конференции по вопросам якутского декоративно-прикладного искусства. Якутск, 1966, с. 60-65; Габышев Л. М. Малоизвестные якутские косторезы XIX — начала XX в. — Там же, с. 47—53; Якунина Л. И. Якутская резная кость.)

^**(См.: Иванов С. В., Сергеев М. А. Изобразительное искусство народов Сибири. — Сибирские огни, 1956, № 4, с. 188. В «Истории Якутской АССР» приведена несколько иная дата: «...со второй половины XIX в. стали распространяться изделия из мамонтовой кости, до того производившиеся только на Крайнем Севере, в особенности на Чукотке» (т. 2. М., 1957, с. 411). С этой датой трудно согласиться. Имеющиеся в музеях произведения якутской художественной резьбы по кости XVIII в. свидетельствуют о более раннем зарождении в Якутии искусства резьбы по кости.)

^***(Якунина Л. И. Якутская резная кость, с. 6.)

^****(Якунина Л. И. Якутская резная кость, с. 22.)

Таким образом, Якунина подводит нас к выводу, что резьба по мамонтовой кости в Сибири (в том числе подразумевается, по-видимому, и Якутия, так как работа посвящена якутской резьбе) существовала уже в XIII в. Однако автор исходит из того, что трон, возможно, сделан из мамонтовой кости. А между тем Плано де Карпини писал о Козьме, русском золотых дел мастере, который во дворце Гаюк Хана сделал трон из слоновой кости с золотыми украшениями^*. Учитывая, что Золотая Орда имела тесные связи с Сирией, Египтом, Китаем и Индией^**, можно считать более вероятной версию о слоновой кости, которая могла быть вывезена из этих стран.

^*(См.: Плано Карпини. История монголов. СПб., 1911, с. 57.)

^**(Греков Б. Д., Якубовский А. Ю. Золотая Орда и ее падение. М. —Л., 1950. с. 156.)

В качестве аргумента, подтверждающего древность косторезного искусства в Якутии, Л. М. Габышев приводит строки из якутского эпоса-олонхо «Эр Соготох»: «Подошел Эр Соготох на новую разубранную фигурными закроймами мамонтовой кости скамью и сел»^*. Действительно, в книге С. В. Ястремского «Образцы народной литературы якутов» в записи олонхо «Эр Соготох» имеется цитированная строка^**. Однако нужно учитывать, что запись этого произведения устного народного творчества сделана в 1895 г., т. е. в то время, когда якутская резьба по мамонтовой кости была известна по всей Сибири и сказители (олонхосуты) могли ввести эти сравнительно новые элементы в свои сказания.

^*(Габышев Л. М. Малоизвестные якутские косторезы..., с. 47.)

^**(Ястремский С. В. Образцы народной литературы якутов. — Труды Комиссии по изучению ЯАССР, т. 8. Л., 1929, с. 47.)

Для доказательства раннего происхождения якутского косторезного искусства приводят и «отписку» служивого С. Епишева (1652) якутскому воеводе Д. Францбекову о том, что «...стреляли в нас збруйны и ружейны с луки и копья и в куяках железных и костяных»^*. Ссылаясь на цитированные слова, Л. Габышев пишет: «Как видно из этого исторического документа, из мамонтовой кости в ту пору якуты делали воинские доспехи»^**. В «отписке» же Епишева речь идет не о якутах, а о тунгусах, которые в результате сражений или путем обмена добывали куяки (кольчуги) из железа у якутов (кузнечное дело в Северо-Восточной Сибири было развито только у якутов), а костяные панцири могли таким же путем заимствовать у других соседей — чукчей, в вооружении которых действительно имелись такого рода доспехи^***.

^*(Дополнения к Актам историческим, собранным и изданным Археографической комиссией, т. 3. СПб., 1862, с. 346.)

^**(Габышев Л. М. Малоизвестные якутские косторезы..., с. 48. Тот же аргумент приводит и Н. А. Алексеев (Обзор развития якутской резьбы по кости, с. 61).)

^***(См.: Антропова В. В. Военная организация у народов крайнего северо-востока Сибири. — В кн.: Сибирский этнографический сборник, вып. 2. М. — Л., 1957, с. 206.)

Н. А. Алексеев в качестве доказательства древнего происхождения резьбы по кости у якутов приводит высказывание Л. И. Якуниной о том, что в «якутском косторезном искусстве есть образ, который уходит своими корнями в глубокую древность, — это художественное изображение, встречающееся на старинных изделиях якутских косторезов. Это изображение имеет сходство с каменными «бабами» XI—XIII вв.»^*. Само по себе данное явление любопытно, но приведение его в качестве аргумента о времени появления резьбы по кости вызывает возражение. Известно, что в якутском искусстве до XVIII в. изображение человека встречалось крайне редко. «Якуты избегали изображать себя. Воспроизведение образа человека в скульптуре или рисунке без особых для этого надобностей или прямых указаний шамана считалось делом опасным, вредным, могущим вызвать гнев духов и различные несчастья», — пишет этнограф, исследователь изобразительного творчества народов Сибири С. В. Иванов^**. В. Л. Серошевский также отмечал, что «в старину только шаман имел право вырезывать человеческие фигуры»^***.

^*(Алексеев Н. А. Обзор развития якутской резьбы по кости, с. 60.)

^**(Иванов С. В. Материалы по изобразительному искусству народов Сибири XIX — начала XX в. — Труды Ин-та этнографии, новая серия, 1954, т. 22, с. 534.)

^***(Серошевский В. Л. Якуты..., т. I. СПб., 1896, с. 412.)

Антропоморфные изображения в наскальных писаницах, которые, по мнению А. П. Окладникова, принадлежат древним якутам, связаны с каким-то магическим ритуалом и отличаются схематичностью^*. Реалистическое изображение человека в якутском искусстве появляется лишь в XVIII в. Изображение женщины, о котором говорит Якунина, относится к XIX в., когда якутские мастера уже освоили передачу человеческой фигуры.

^*(Окладников А. П. Якутия до присоединения к Русскому государству. — В кн.: История Якутской АССР, т. 1. М. — Л., 1955, с. 376.)

Между женской фигурой в изделиях из кости и каменной половецкой «бабой» действительно можно найти сходство, но прямой преемственной связи между ними нет. Здесь налицо пример параллельного независимого появления близкой трактовки определенного мотива в искусстве разных народов, отделенных большим пространственным и временным интервалом. Подобные случаи не редкость, особенно в искусстве ранних этапов.

Таким образом, немногочисленные аргументы, приводимые исследователями, недостаточны для суждения о времени зарождения косторезного искусства в Якутии. Ответ на этот вопрос можно получить лишь при комплексном изучении сведений, имеющихся в записях путешественников, трудах и статьях по истории и этнографии Якутии, материалов археологических раскопок, особенно тех, которые относятся к XVI—XVII вв., стилистики наиболее ранних произведений якутской резьбы по кости и т. д.

Первые письменные сообщения о якутах относятся к XVII в. В отписках казаков — первооткрывателей Якутии, отчетах воевод, письмах, челобитных казаков и служилых людей можно обнаружить разрозненные сведения о жизненном укладе, быте, обычаях и ремесле якутов. Из них мы узнаем, что до 40-х годов XVII в. в виде ясака у якутов брали исключительно соболей. По мере освоения русскими Сибири «стало известно второе после пушнины богатство Якутии — моржовая кость»^*. Каких-либо сведений о мамонтовой кости в письменных источниках XVII в. мы не встречаем. Только в XVIII в. возникает новый промысел — «сбор мамонтовой кости и моржового клыка, высоко ценившихся на рынке»^**.

^*(История Якутской АССР, т. 2, с. 38.)

^**(История Якутской АССР, т. 2, с. 79.)

Широкое научное изучение Якутии, ее истории, этнографии, фауны и флоры началось в первой половине XVIII в. Особенно велики заслуги в этом деле участников Второй Камчатской экспедиции (1733—1743) Г. Миллера, М. Гмелина, Я. Линденау, оставивших много интересных сведений о быте, обычаях, ремесле якутов. Характерно, что в их записях, дневниках и докладах совершенно отсутствуют указания о резьбе по мамонтовой кости.

Первое сообщение о якутских костяных изделиях мы встречаем в рукописном «Описании обитающих в Якутской области якутов, о начале их происхождения, равномерно о вере, законе, их образе жизни и прочем», составленном в г. Якутске в 1769 г. и опубликованном краеведом Г. Поповым в 1925 г. В числе многих любопытных фактов о быте якутов мы узнаем, что они «курят малыми деревянными или костяными трубками наподобие китайских, по их названию «гамза» (хамса. — В. И.)»^*.

^*(Попов Г. А. Якуты в XVIII в. (по описаниям, произведенным в 1769 и 1785 гг. в г. Якутске). — Сборник трудов исследовательского общества «Саха кэскилэ», вып. 1. Якутск, 1925, с. 8.)

В книге Г. А. Сарычева, побывавшего в Якутии в 1785 г. и давшего описание одежды, жилища, украшений якутов, сведения о резьбе по кости отсутствуют^*. Ничего не говорит о якутских косторезах и участник экспедиции Академии наук 1768—1774 гг. И. Г. Георги, чей труд «Описание всех в Российском государстве обитающих народов» вышел в свет в 1789 г. Отсутствие сведений о резьбе по кости в работах двух последних исследователей объясняется, по-видимому, тем, что в XVIII в. косторезное искусство еще не получило широкого распространения, мастеров было мало, так же как и число выпускаемых ими изделий. Об этом же свидетельствует и весьма небольшое количество дошедших до нас произведений, выполненных в XVIII в. Таким образом, в XVIII в. мы встречаем лишь единичный случай упоминания о костяных изделиях у якутов.

^*(Сарычев Г. А. Путешествие по Северо-Восточной Сибири, Ледовитому морю и Восточному океану. М., 1952.)

Но трудно найти исследователя, посетившего Якутию в XIX в., который не говорил бы, чаще всего восторженно, о мастерстве якутских косторезов. Н. С. Щукин, приезжавший в Якутск в 1833 г., писал: «...с берегов Ледовитого моря купцы... ежегодно привозят в Якутск около тысячи пудов мамонтовых клыков...» И далее: «Из мамонтовой кости делают (якуты. — В. И.) гребни, гребенки и фишки очень хорошо... При недостатке в инструментах трудности побеждают терпением»^*.

^*(Щукин Н. Поездка в Якутск. СПб., 1883, с. 143, 175.)

Руководитель научной экспедиции Академии наук (1843—1844 гг.) А. Ф. Миддендорф, автор капитального труда «Путешествие на северо-восток Сибири», отмечает талант и высокое мастерство якутских резчиков по кости и дереву, самобытность их изделий: «...тут не может быть и речи о механическом подражании, — пишет он, — везде проглядывает своеобразность»^*.

^*(Миддендорф А. Ф. Путешествие на северо-восток Сибири, т. 2. СПб., 1878, с. 778.)

Выдающийся русский писатель И. А. Гончаров, проезжавший через Якутию в 1854 г. во время кругосветного путешествия, приводит интересные сведения: «...знаете ли, что мне на днях обещал якут? Бюст Рашели из мамонтовой кости. Сюда прислали бюстик из гипса, и якут делает на нем»^*. Таким образом мы встречаем первое упоминание о миниатюрной скульптуре из мамонтовой кости, которая становится преобладающей в якутском косторезном искусстве конца XIX — начала XX в. Из книги И. А. Гончарова мы узнаем также, что в Якутске ему показывали большое количество изделий из мамонтовой кости.

^*(Гончаров И. А. Фрегат «Паллада». — Собр. соч., т. 3. М., 1959, с. 324.)

Специалист по этнографии народов Сибири Н. А. Костров писал в 1878 г.: «Способностью к ремеслам якуты превосходят все другие сибирские народы... Якутская резьба по мамонтовой кости разных вещей, как то: гребней, шкатулок, ящиков и т. п. — известна по всей Сибири»^*.

^*(Костров Н. А. Очерки юридического быта якутов. — В кн.: Записки Русского географического общества по отделению этнографии, т. 8. СПб., 1878.)

В конце XIX — начале XX в. наблюдаются новые явления в косторезном искусстве якутов, связанные с падением спроса на большие художественные утилитарно-бытовые изделия из кости. Последние почти исчезают, уступая место постепенно развивающейся объемной скульптурной композиции. По этому поводу В. Л. Серошевский писал: «Из кости, рога, камня якуты в настоящее время выделывают предметы только второстепенного значения, кость употребляют по преимуществу мамонтовую, рог коровий... В прошлом кость, рог, камень имели более широкое применение»^*. Автор отмечал некоторую грубость выполнения, но в то же время большую выразительность изделий из кости, наблюдательность якутских мастеров: «Якутские костяные фигурки, несмотря на грубость отделки, производят нередко художественное впечатление. В них удачно схвачен характер лиц и своеобразно передано отношение к ним ваятеля. Старуха нищая, поселенцы и важная барыня — все они дышат таким своеобразным юмором и настолько удачно схвачены типичные черты изображений, что поставить их можно наравне с японскими и китайскими фигурками»^**.

^*(Серошевский В. Л. Якуты..., т. I, с. 401—402.)

^**(Серошевский В. Л. Якуты..., т. I, с. 413.)

Итак, первые сведения о резьбе по кости появляются в XVIII в., а в XIX исследователи говорят о высоком качестве, широком ассортименте изделий из мамонтовой кости. Мы узнаем о появлении в середине XIX в. миниатюрной декоративной скульптуры и о новых явлениях в этом виде искусства на рубеже XIX—XX вв. Письменные источники свидетельствуют, таким образом, о зарождении косторезного искусства в XVIII в., расцвете его в первой половине — середине XIX в. и изменениях стиля в конце XIX в.

Обратимся теперь к материалам археологических раскопок на территории Якутии. Наиболее древние археологические документы, относящиеся к предкам современных якутов, датируются XI—XII вв. Они получены при вскрытии погребений в долине р. Лены у дер. Воробьево экспедицией А. П. Окладникова. Наряду с многочисленными останками человека здесь были найдены куски орнаментированной бересты, шилья из костей лося и диск из морской раковины^*.

^*(Окладников А. П. Якутия..., с. 328.)

Следующие по времени археологические памятники обнаружены на р. Лене в 85 км от устья Вилюя. Это поселения якутов рыболовов. В них найдены гончарные изделия, повторяющие форму традиционных берестяных ведерок — чабычахов^*. Особый интерес представляют раскопки так называемых «кыргыс-этехов» —остатков жилищ времени жестоких междоусобных войн, непосредственно предшествовавших приходу русских в XVII в. Данные раскопок позволили говорить, что «у населения кыргыс-этехов весьма видное место занимала обработка бересты, из которой изготовляли шитую конским волосом посуду и другие изделия. Типично якутский облик всей домашней утвари сказывается также в изделиях из дерева»^**. Во многих археологических памятниках этого времени сохранились следы кузнечного и железоплавильного дела, остатки типичной якутской керамики.

^*(Окладников А. П. Якутия..., с. 350.)

^**(Окладников А. П. Якутия..., с. 372.)

В целом археологические раскопки дают нам образцы всех видов прикладного искусства, которые существовали у якутов до XVII в.: резьба по дереву, керамика, изделия из бересты с характерными украшениями из конского волоса. В то же время нигде не встречаются даже примитивные изделия из мамонтовой кости.

Традиционные виды якутского прикладного искусства базируются на местном материале, который в обилии поставляла сама природа. Не случайно и центры резьбы по кости зарождались именно в тех местах, где производилась добыча моржовой кости, — Север России, Чукотка, или бивней слона — Китай, Индия. Если посмотреть с этой точки зрения, то резьба по мамонтовой кости вряд ли могла появиться у якутов до XVII в., т. е. до массового освоения ими северо-востока Сибири.

Известно, что основная масса якутских родов до прихода русских населяла лишь небольшую часть Центральной Якутии^*. Все же крупные скопления костей мамонтов находятся на Крайнем Севере Якутии: на побережье Северного Ледовитого океана, Новосибирских островах и в устьевых частях рек Индигирки, Колымы, Яны и их притоках^**. Что касается мест расселения якутов до XVII в., то здесь наблюдаются лишь единичные, разрозненные находки бивней мамонта, которые вряд ли могли дать толчок для формирования художественного промысла. О единичности находок бивней мамонта в Центральной Якутии может свидетельствовать хотя бы такой факт. В научной хронике «Известий Якутского отдела императорского Русского географического общества» удостоено внимания такое, по-видимому, неординарное событие: «Из Вилюйского округа получено от письмоводителя Сунтарской инородческой управы инородца Н. Т. Андреева сообщение, что в 120 вер. от селения Кутаны на речке Конхор, впадающей в р. Вилюй с правой стороны, в сентябре сего года инородцами-охотниками найден бивень мамонта весом 4 п. 33 ф., длиной 4 арш. 4 вершка (вес и величина бивней обычные. — В. И.), в окружности 3/4 арш. и четыре ребра»^***.

^*(См.: Парникова А. С. Расселение якутов в XVII — начале XX в. Якутск, 1971.)

^**(Зензинов В. М. Добыча мамонтовой кости на Ново-Сибирских островах. — Природа, 1915, июль-август, с. 988.)

^***(Известия Якутского отдела императорского Русского географического общества, 1915, т. 1, с. 113.)

М. Афонин, исследовавший Оймяконо-Борогонский наслег, пишет: «На вопрос, есть ли минеральные богатства или ископаемые, якуты отвечают, что из земли они ничего не берут, однажды только нашли мамонтовую кость в 20 верстах от родового управления по Якутскому тракту и продали ее за 20 рублей в городе»^*.

^*(Известия Якутского отдела государственного Русского географического общества 1929 т. 3 с. 55.)

На севере Якутии в бассейне р. Яны до XVII в. имелись небольшие поселения якутов, но они были очень малочисленны и изолированны. Маловероятно, чтобы они могли поставлять в Якутск мамонтовую кость в большом количестве, тем более что населяли якуты лишь верховье Яны, тогда как скопления мамонтовой кости сосредоточены в устьевых частях рек. Сами же они ремеслом этим, по-видимому, не занимались, по крайней мере в XVIII—XIX вв. резьба по кости была сосредоточена в г. Якутске и прилегающих к нему улусах.

Говоря о времени зарождения резьбы по мамонтовой кости, нужно учитывать и то обстоятельство, что якуты считали бивни мамонта собственностью духа земли (сир иччитэ) и брать их не решались. Исследуя быт и этнографию жителей севера Якутии в 20-х годах нашего века, П. Б. Слепцов отмечал, что якуты «считают бивни мамонта богатством духа земли и, найдя бивень, вместо него закапывают для духа земли что-нибудь взамен. Если найдут маленький бивень, то зарывают деньги, тряпки, взамен более крупного бивня убивают оленя и на то место, где лежал бивень, заливают свежую кровь, а мясо едят сами; когда же найдут очень большой бивень, то на его место закапывают целиком крупного оленя»^*.

^*(Архив АН СССР, ф. 47, оп. 1 (до 1929 г.), д. 1067, л. 415.)

Как говорилось выше, только в XVIII в. добыча мамонтовой кости в Якутии стала предметом промысла. Некоторые данные позволяют полагать, что до середины 70-х годов XVII в. мамонтовая кость не была еще предметом промысла и торговли в России в целом. Так, в составленном Г. В. Кильбургером очень подробном перечне товаров, являвшихся предметом торговли России в 1674 г., говорится лишь о моржовой кости; есть сведения о привозимой в Россию немецкими купцами слоновой кости; мамонтовая же кость в этих перечнях не упоминается^*.

^*(См.: Кильбургер Г. В. Краткое известие о русской торговле, каким образом оная производилась через всю Руссию в 1674 году. СПб., 1820.)

Таким образом, данные письменных источников, археологических раскопок и сведения о добыче мамонтовой кости свидетельствуют о том, что зарождение косторезного искусства в Якутии относится к XVIII в. Этот вывод подтверждается и анализом наиболее ранних памятников якутской резьбы по кости.