Состояние косторезного промысла на рубеже XIX—XX вв.

В начале XX в. кустарные промыслы, в том числе и художественная резьба по кости, все более п более приходят в упадок. В обзорах Якутской области этого времени говорилось, что якуты, жившие в Якутске, занимались преимущественно подборкой мехов, шитьем местной обуви, шапок и рукавиц, литьем сальных свечей, выработкой кож, гребней и других мелких поделок из мамонтовой кости — все это в небольших размерах и примитивными способами^*. Автор «Обзора Якутской области за 1910 г.» отмечал: «Теперь даже мамонтовая кость вывозится за пределы области исключительно в сыром виде, в то время как обработка ее могла стать значительным источником в доходах народного хозяйства. При теперешней постановке дела местные изделия из мамонтовой кости не могут иметь спроса на европейском рынке»^**.

^*(См.: Обзор Якутской области за 1902 г. Якутск, 1903, с. 12.)

^**(Обзор Якутской области за 1910 г. Якутск, 1911, с. 177.)

Вопрос о положении кустарных промыслов и возможностях их подъема время от времени поднимался в начале XX в. Предпринимались даже практические шаги в этом направлении. Так, в 1909 г. три костореза из якутов были «отправлены обучаться за казенный счет в Москву резьбе по кости и дереву»^*. В 1910—1911 гг. положение кустарных промыслов в Якутской области изучал агроном при иркутском генерал-губернаторе Ефимов^**. В 1912 г. вопрос об изыскании средств для учреждения мастерской кустарных работ из мамонтовой кости и других материалов обсуждался на Якутском областном инородческом съезде в связи с возвращением после учебы из Москвы трех кустарей. Съезд отметил, что «вопрос этот требует сочувствия, но ввиду отсутствия средств он остается открытым»^***.

^*(Обзор Якутской области за 1910 г., с. 177.)

^**(См.: Кустарные промыслы Иркутской губернии и Якутской области...)

^***(Протоколы Якутского областного инородческого съезда. Якутск, 1913, с. 47.)

В 1913 г. Якутским отделом Общества изучения Сибири был проведен анкетный опрос о состоянии якутских ремесел и кустарных промыслов. Материал этот был обобщен В. Д. Виленским и обсуждался на Якутском областном совещании по экономическим вопросам в 1916 г.^* В 1917 г. резчик Д. М. Никифоров был отправлен в Японию для специализации по обработке мамонтовой кости. Он пробыл в Токио с 10 сентября по 10 октября, а затем ввиду отсутствия средств вернулся в Якутск^**.

^*(См.: Труды Якутского областного совещания по экономическим вопросам. Якутск, 1916.)

^**(ЦГА ЯАССР, ф. 1006, оп. 1, д. 230, л. 3.)

В это время отдельные мастера вновь обратились к созданию утилитарных изделий из кости. Известны ларцы и подчасник, выполненные резчиком из Мегинского улуса Леонидом Поповым^*, и ларец работы Иннокентия Говорова 1904 г^**. Эти изделия, по-видимому, были заказаны Этнографическим отделом императорского Русского музея.

^*(ГМЭ, 1203—36а, в; 1203—37; ЯРКМ, № 172.)

^**(ГМЭ, №765—70.)

Характерно, что мастера обращаются к традициям XVIII в., в которых их привлекли лаконизм и техническая простота выполнения. В частности, декоративное убранство ларцов Л. Попова во многом повторяет ларец 1799 г. Однако упадок художественного вкуса, который наблюдался в конце XIX в., сказался на характере резьбы. Композиция передней стенки ларцов 1799 и 1906 гг. идентична, совпадают даже начертание и конфигурация букв на скате крышки. Сравнение же мастерства выполнения явно не в пользу последней: контуры фигуры оленя очень грубы и неровны, также грубо, несимметрично изображены юрты, художественные качества мамонтовой кости в работе Л. Попова не выявлены.

Новые тенденции в резьбе по кости связаны с творчеством трех якутских косторезов — А. И. Говорова, К. И. Неустроева и Д. М. Никифорова. Как уже говорилось, в 1909 г. они были направлены в Москву для обучения токарному и резному делу. В течение 20 месяцев они проходили учебу в мастерских Сергиева Посада.

Кустарные учебные мастерские были основаны здесь в конце XIX — начале XX в. по инициативе Московского губернского земства и Кустарного музея. Всего с 1891 по 1906 г. было организовано 12 мастерских. Во главе мастерской стоял земский мастер, хорошо знакомый с техникой и рынками сбыта данного промысла. Основной задачей мастерской являлось обучение взрослого кустаря. Поступающему в мастерскую кустарю выдавались образцы (при каждой мастерской организовывался музей образцов) и указывался способ их выделки. Кустари работали под непосредственным и постоянным наблюдением мастера, получая помесячную оплату. В функции мастерской входили также сбыт изделий и приобретение материала; в этом деле большую помощь мастерским оказывал Кустарный музей.

Якутские резчики обучались в художественно-столярной мастерской Сергиева Посада, основанной в 1903 г. Руководителем мастерской был известный мастер миниатюрной резьбы по пальме и кедру И. С. Хрустачев. В этой же мастерской они обучались токарному делу и резьбе по заданным образцам. Естественно, при таком обучении им прививались прежде всего ремесленные навыки резьбы. Вернувшись в Якутск, Д. М. Никифоров признавал, что может обучать лишь вытачиванию по готовым рисункам, сам же готовить рисунки не способен^*.

^*(См.: Протоколы Якутского областного инородческого съезда, с. 46.)

После окончания курса обучения, получив диплом инструктора, резчики возвратились на родину. Учебные мастерские по обучению резьбе по кости (а это была основная цель отправления трех косторезов в Москву) ввиду отсутствия средств так и не были открыты в Якутске. Да и сами косторезы из-за отсутствия необходимых инструментов в течение года не могли заниматься резьбой. В 1912 г. Д. М. Никифоров открыл в Якутске свою кустарную мастерскую по выполнению заказов на поделки из мамонтовой кости. В объявлении, помещенном в газете «Якутская окраина», говорилось, что резчик принимает заказы на выполнение таких вещей, как «бюсты кабинетные, письменные и туалетные принадлежности, брелоки и броши, биллиардные шары, портсигары, мундштуки, табакерки, цепочки, кресты, рюмки, бокалы, ножи, различные наконечники, трубки, тросточки, набалдашники, печати и т. д.»^* Как признавал впоследствии сам Д. М. Никифоров, работа у него шла очень медленно, приходилось перебиваться случайными заказами, зарабатывая кое-как на прожиточный минимум^**. Мастерская просуществовала до 1914 г., а затем была закрыта.

^*(Газ. Якутская окраина, 1913, № 61.)

^**(ЦГА ЯАССР, ф. 1006, оп. 1, д. 230, л. 7.)

В августе 1913 г. в Якутске была открыта выставка токарных и резных изделий из дерева н мамонтовой кости А. И. Говорова, К. И. Неустроева и Д. М. Никифорова. Выставка, на которой было представлено около 150 экспонатов, позволила увидеть, чему научились косторезы во время пребывания в учебных мастерских. Вот что писал по поводу выставки знаток якутских кустарных промыслов В. Виленский: «Сравнительно богатая по количеству экспонатов — около 150 номеров — выставка бедна содержанием: якутского стиля почти не чувствуется. Преобладает неудачная подделка под московский шаблон: баночки, коробочки, яички, колечки — чувствуется перегруженность этими ничего не говорящими вещицами.

Слаб якутский орнамент, слаб рисунок. Лучшими по рисунку вещицами являются ларчик работы Никифорова и табакерка работы Неустроева. Но как первый, так и вторая сделаны по рисункам рисовальщика Баклина.

Печально видеть в молодых резчиках игнорирование родной им якутской природы во имя неудачного подражания шаблонным «Амурам» и «Розам». Плохи эти вещицы по исполнению — неуверенный резец и плохое знание формы. Зато там, где мотивом служит якутская природа, неуверенный резец становится твердым. «Корова с колокольчиком» работа Неустроева, где молодой резчик чувствует себя хозяином.

С чувством неудовлетворенности отходишь от «маленькой выставки». В утешение остается только мысль, что, может, время сотрет «московский налет» с творчества якутских резчиков и поставит лицом к богатой якутской природе, откуда они должны черпать мотивы для своих будущих работ, а пока они на ложном пути»^*.

^*(Виленский В. Маленькая выставка якутского искусства. — Газ. Якутская окраина, 1913, № 178.)

Виленский точно подметил основной недостаток творчества мастеров — подражательность, являющийся следствием методики обучения в кустарных мастерских. Совершенно справедливы замечания об отрыве мастеров от родной почвы как основной причине их творческой неудачи и призыв «повернуться лицом к богатой якутской природе». Но в той части, где Виленский говорит о слабости рисунка и неуверенности резца косторезов, он неправ. Именно овладение правильным рисунком, ремесленными навыками резьбы составляет то позитивное, положительное, что приобрели мастера в процессе обучения. В работах Говорова, Неустроева и Никифорова можно было впервые увидеть преодоление плоскостности, фронтальности, которые превалировали в работах мастеров конца XIX в. Они первыми порвали с наивным изолированным восприятием фигур, связав их с окружающим пространством, с деталями обстановки.

Если в работах резчиков конца XIX в. подставка трактовалась как условная площадка, связывающая отдельные фигуры людей и животных в единую композицию, то в произведениях трех мастеров начала XX в. подставка воспринималась как конкретная среда обитания людей и животных. В горельефах А. И. Говорова «Косуля»^*, «Олень»^** фигуры животных, выполненные с точной передачей анатомии и пропорции, размещены на земле, обозначены неровности ее и травяной покров. В объемных скульптурах из кости К. И. Неустроева «Косуля»^*** (рис. 16), «Корова с колокольчиком»^****, «Лежащая корова»^***** фигуры животных и подставка вырезаны из одного блока кости. Подставка трактуется как выступ скалы или часть луга. Произведения Неустроева — это действительно объемные фигуры, воспринимаемые со всех сторон, фронтальность в них полностью преодолена. Мастер точно передал внешний облик животных и их особенности: легкость, грациозность, изящество косули и некоторую тяжеловесность, медлительную поступь коровы. Что касается «Лежащей коровы», то здесь стремление быть ближе к натуре привело Неустроева к натуралистичности. Если в двух первых работах есть образная характеристика, то в последней мы видим лишь подобие слепка, уменьшенной копии оригинала.

^*(ЯРКМ, № 119. )

^**(ЯРКМ, № 136. )

^***(ЯРМИИ, № 103. )

^****(ЯРМИИ, № 101. )

^*****(ЯРМИИ, № 97. )

Рис. 16. К. И. Неустроев. Косуля. 1910 г. ЯРКМ

В творчестве трех косторезов наметилась новая тенденция в искусстве резьбы по кости — появление элементов профессиональной, станковой скульптуры. Если работы мастеров конца XIX в. выполнены в принципах малой декоративной пластики и представить их увеличенными в масштабах невозможно, то произведения Говорова и Неустроева можно без ущерба значительно увеличить в размерах.

Указанная тенденция профессионализации косторезного искусства, очевидно, была закономерной в развитии этого вида народного творчества, но в условиях нарождавшегося капитализма она не могла получить широкого резонанса, поскольку на нее накладывался общий процесс деградации, кризиса кустарных промыслов. Лишь много позднее, в 50-х годах XX в., эти тенденции вновь проявились в искусстве якутских резчиков, причем интересно, что косторезы 50-х годов самостоятельно пришли к тому решению, которое нащупывали мастера начала XX в.

В целом в якутском косторезном искусстве начала XX в. происходили те же явления, которые имели место в холмогорской резьбе начиная с 30-х годов XIX столетия. Расширение торговли, улучшение транспортных связей привели к тому, что кустарные промыслы не могли конкурировать с привозимыми из центральной России дешевыми предметами фабрично-заводского производства. В начале века многие косторезы центральной Якутии были заняты изготовлением предметов нехудожественных, не требующих большой затраты сил и времени: простых дешевых гребней, представляющих собой прямоугольные пластины с прорезанными зубьями, мундштуков, печатей с инициалами.

В начале XX в. искусство резьбы по кости, которое ранее было сосредоточено в пределах центральной Якутии, распространилось на север края.

Нам известны работы мастеров из Верхоянского округа Ф. Ф. Попова, Санникова, Неустроева. Круг их интересов связан с анималистическим жанром. Изображения одиночных животных лишены подставки, формы их очень обобщенные, слаборасчлененные, силуэты плавные, поверхность кости гладкая, полированная. Эти признаки стилистически связывают работы мастеров Верхоянского округа с традициями резьбы северных народов и прежде всего чукчей. Об этом же свидетельствует изображение кита, выполненное Неустроевым, с отверстием в хвостовой части, явно повторяющее чукотские амулеты.

Итак, в течение XIX — начала XX в. якутская резьба по кости проходит сложный путь развития. Расцвет художественной резьбы относится к первой половине — середине XIX столетия, когда мастера создают произведения, отличающиеся цельностью, красотой и праздничностью. В 60-х и 70-х годах в работы якутских резчиков вместе с элементами классицизма проникают сухость и рационалистичность. Новые явления наблюдаются с 80-х годов. Наряду со снижением художественного уровня утилитарно-бытовых изделий можно отметить появление жанровых объемных скульптурных композиций, при создании которых резчики использовали опыт деревянной скульптуры и традиции жанровых композиций ларцов.

В канун Великой Октябрьской революции положение в якутском косторезном искусстве было сложным. В этот период наметились три направления: часть мастеров вновь обратилась к традициям создания утилитарно-бытовых изделий XVIII — середины XIX в., выполняя художественно оформленные ларцы и гребни; в творчестве К. И. Неустроева, Д. М. Никифорова и А. И. Говорова, обучавшихся в земских кустарных мастерских Московской губернии, появилась новая тенденция использования принципов станковой скульптуры малых размеров в резьбе по мамонтовой кости; наконец, в работах мастеров полярной зоны Якутии осваивались традиции резьбы соседних северных народов. Все эти явления происходят на фоне общего упадка кустарных промыслов в начале XX в.

недорого эвакуатор сао в Уфе